Гарпун для Акулы [= Живой щит ] - Сергей Зверев

«Может, из плюгавого что-нибудь выщемлю! Не верю, что Банников погиб!» — с маниакальной настойчивостью твердил себе Виктор.

Прекрасно ориентируясь на местности, он быстро нашел нужный подъезд. Расплатившись, Новиков отпустил дедка восвояси. «Москвич» умчался, будто подхваченный вихрем.

Осмотрев обычный безликий двор, Новиков присел за деревянный столик, сколоченный любителями забить козла и распить на свежем воздухе бутылку поодаль от сварливых жен. На сей раз Виктор не прятался. Он чувствовал, как распадается на атомы стальной стержень где-то глубоко внутри его. Стержень, позволявший держаться все эти годы.

Время текло незаметно. День плавно переходил в вечер.

Отбарабанившие трудовую вахту горожане торопились домой. В авангарде шли женщины, навьюченные сумками с припасами. К приходу мужей и детей им предстояло успеть соорудить ужин и переделать массу дел по хозяйству.

Приятная вечерняя прохлада прокрадывалась в прожаренный солнцем, задымленный, душный город.

Внезапно зрачки глаз Новикова сфокусировались на долговязой фигуре. Переставляя по-журавлиному длинные ноги, к подъезду приближался молодчик из команды Банникова. Виктор сразу узнал дылду. Одетый в кожаную куртку, он размахивал сумкой и выглядел вполне довольным судьбой.

Чутье — прирожденное качество бывшего офицера-десантника — подсказало, что парень появился в этих краях не по собственной инициативе.

Позволив долговязому войти в подъезд, Новиков стремглав бросился за ним Гул поднимающегося лифта послужил ориентиром Преодолевая ступени лестницы семимильными шагами, Виктор мчался вверх. Лифт остановился на седьмом этаже, а преследователь этажом ниже.

Лязгнули металлические створки.

Замерший Новиков превратился в живой локатор, схватывающий каждый звук, каждый шорох и вздох.

Тренькнул звонок. Рассерженный медлительностью хозяина квартиры, долговязый крикнул:

— Гаглоев, впусти! Петр Михайлович согласен на твою цену!

В диалог вступил тонкий, визгливый голос, похожий на Вителл гарема:

— Почему сам не пришел?.. Шестерок за таким предметом присылает!

— Не ной, старьевщик! Петр Михайлович убыл в дальние края! Приказал деньги передать и чашу получить!

Упоминание о деньгах возымело магическое действие.

Хозяин впустил гостя.

Войдя в квартиру, Лютик, выполнявший заказ шефа, игриво подмигнул нечистоплотному деляге от искусства.

Обойдя облаченного в полосатый махровый халат лысого антиквара, киллер небрежно спросил:

— Где посудина, Гаглоев?

— «Капусту» покажи! — недоверчиво прогугнил тот.

Поставив на пол пакет, Лютик запустил внутрь обе руки.

Покопавшись, он достал два увесистых кирпичика, завернутых в бумагу. Распаковав свертки, киллер продемонстрировал стопки купюр в банковской упаковке.

Глаза антиквара потемнели от обиды.

— Условливались, что Петр Михайлович баксами откосит. Зачем «деревянные» притаранил?

— Придурок! Здесь с прибавкой на инфляцию. Перекинешь рубчики в обменнике с наваром! Посмотри, какие брикеты! Давай открывай закрома!

Охваченный азартом наживы, Гаглоев прошел в зал. Поколдовав над электронным замком сейфа, вмонтированного в стенную нишу, он открыл дверцу и потянулся к ножке чаши, украденной в глухой уральской деревне.

Антиквар не видел, как сузились зрачки киллера, вставшего у него за спиной. Хирургически точным движением Лютик полоснул ножом прямо по сонной артерии коллекционера. Боли Гаглоев не почувствовал, а киллер, схватив жертву за уши, развернул лицом к себе. Следующий росчерк лезвия пришелся по кадыку антиквара, захрипевшего в предсмертных судорогах…

Выполнив поручение. Лютик запаковал чашу, посмотрел в дверной глазок. Путь к отступлению был свободен. На лестничной площадке никого не было. Он толкнул дверь и переступил через порог.

Мощный удар в челюсть свалил убийцу с ног.

Атаковавший из засады Новиков быстро прошмыгнул в квартиру. Услышанного на лестнице было достаточно, чтобы учинить допрос с пристрастием. Саданув распростертого на полу киллера по ребрам, Виктор наклонился над ним:

— Где Банников?

Осатаневший от боли и неожиданности, долговязый корчился, точно дождевой червь под каблуком.

— Во Владивостоке. На складах возле сопки Озерной будет ждать! — мычал ошеломленный зубодробительным ударом Лютик.

Извиваясь всем несуразно длинным туловищем, киллер пополз в зал, шепелявя разбитыми губами. Новиков следовал за ним, запоминая услышанное.

— Сопка Озерная… склады… Что на складах?

Передышка, дарованная незнакомцем, придала сил Лютику. Со звериным проворством киллер вскочил на ноги, запустил пальцы к заветному чехлу, где хранился нож.

Голубая молния сверкнула перед глазами Виктора. Он уклонился, на миллиметр уйдя от стального жала. Без замаха, коротким хуком левой руки Новиков припечатал убийцу в челюсть.

Потерявший равновесие Лютик взмахнул руками. Его ноги оторвались от пола, а запрокинутое назад тело вышибло оконное стекло, устремляясь вниз вместе с осколками.

* * *

— Але, скажите, вы Коваленко по какому-либо поводу задерживали? За дорожно-транспортное происшествие, управление машиной в нетрезвом виде? Женский голос в телефонной трубке выжидательно молчал.

— Вы ошиблись, это квартира!

Трубка глубоко, с сожалением вздохнула:

— А мне сказали, это номер ГАИ…

Квартира на Долгопрудненской улице, рядом с церковью преподобного Пимена, принадлежала старинной подружке Серегина — барменше казино «Клуб Фортуна», занимающего второй этаж престижного отеля на Краснопресненской набережной.

Увидав Николая в дверной глазок, Лия зашлась восторженным писком:

— Коляшка, зайчик мой, вернулся!

Пока Серегин колесил по уральским градам и весям, под боком смазливой барменши пригрелся другой «зайчик» — русоволосый лощеный мужик с телом культуриста, крупье казино «Клуб Фортуна».

В накинутом на широкие литые плечи махровом халате он был похож на боксера из американских спортивных шоу.

Узнав в конкуренте Серегина, культурист стушевался, понес какую-то ахинею о том, что Лия тяжело переносит одиночество и Николаю, упаси бог, не следует думать ничего дурного.

— Угу! — по-совиному ухнул обманутый любовник барменши. — Вы в лото играли! Хорош, Костик, баки заливать!

Собирай манатки и чеши отсюда! Опять власть меняется, пан атаман Грициан Таврический.

Две шикарно обставленные комнаты были предоставлены в полное распоряжение Святого, решившего не беспокоить Дарью Угланову до окончания поисков. Третью — спальню — оккупировала ненасытная парочка. Лия особого стеснения не выказывала и заходилась сладострастными воплями во время любовных забав с Серегиным так, что оконные стекла начинали вибрировать.